Anharid
*тихий всхлип* Да-а-а-а-а...потрясно. Особенно это:
Там, где даже времени места мало, там, где в узел связаны быль и небыль, адмирал умеет плясать на скалах, адмирал умеет смеяться в небо, жемчуга раздаривать горным ведьмам - по ветвям развешу, мол, сами снимут... Адмирала любят судьба и ветер, и, похоже, это вполне взаимно.

Aga

У Айриэн есть еще несколько прекрасных стихов по Этерне:

Торский Вальс: (это про Жермона Ариго и других, чтоб не спойлерить)

Для чего и над чем поднялась звезда,
кроме серых, неладных, скупых камней?
В этой крепости лучшего нет труда,
чем стоять за нее или вместе с ней.
Если день продержались, и то не зря -
для того и удача нужна войскам.
Господа офицеры, да что терять,
кроме этого неба и этих скал?

Есть кому, кроме нас, подвести итог,
Это нам - не сходить со своих высот.
Может, мир и считает до четырёх,
но за горкой - пехоты под сорок сот.
Это нам - не вникать в переплеск интриг
и не верить излишне красивым снам:
может, где-то Создатель хранит Талиг,
но граница Талига досталась нам.

В этой крепости отдыха лучше нет,
чем смотреть на закат и крутить усы,
ожидая, что завтра другой рассвет
будет брошен войной на её весы,
и останется драться и победить -
для того, очевидно, сюда пришли...
Господа офицеры, кому судить,
кроме этой уставшей родной земли?

Генеральский романс Жермона Ариго. (и опять про Жермона и того, про кого будет спойлер))

Здесь под руками - весенние стебли,
но хочешь заснуть, а земля задрожит.
Взгляд упирается в белое небо -
зачем оно нужно, поди расскажи.
Время свихнулось, запутались вести,
разведке не счесть ни людей, ни коней...
Так-то, полковник - расклад неизвестен,
река не доложит вам, сколько за ней.

Те атакуют, другие свернули,
а третьи за гранью сознанья и сна.
Нечего так натыкаться на пули -
но если наткнулся, то это война.
Тают в тумане приказы и ругань,
нахально смеются дурные ежи...
Так-то, полковник - мы загнаны в угол,
но вам еще драться, а я еще жив.

Что там советовал некто Павсаний
касательно форта Печальный Язык?..
Правила боя мы приняли сами,
теперь наш черед разбираться без них.
Ясно, что нас непростительно мало,
что здесь у меня еще несколько дней...
Так-то, полковник - приказ генерала...
но вашему долгу, наверно, видней.

Дора Долорес Алва (это мать Рокэ: у нее было 4 сыновей и две дочери. Все умерли. Рокэ младший)

Если радость с рождения обещали - всё равно, что назвали тебя печалью,
если книга раскрыта сейчас в начале - то неважно, каков финал.
А гранаты цветут, и звенит гитара, переходят пролив суда с Марикьяры,
тот, кто любит, наверно, не будет старым, тот, кто счастлив - не умирал.

А вперед не смотри - тяжело и серо, не увидишь, кого похоронишь первым,
и какую там сможет оставить веру череда поминальных вех?
А судьба только смотрит темно и строго - дескать, я попросила не так уж много,
У твоих сыновей такова дорога, да и я заберу не всех...

Если в будущем можно с прошедшим слиться, если в дальней дали растворились лица,
значит, в книге пролистаны все страницы и остался последний стих.
Что прошло, что осталось, за что в ответе - корабли с Марикьяры, попутный ветер...
Против ветра - легко, маркиз Алвасете.
Проживёте - за шестерых?


эх.. скорей бы ты уже все-все прочитала... чтобы вместе понякаться

Anharid
К НГ обещаюсь осилить все, что есть, но не раньше. Увы, сейчас напряг со временем, ибо дико не высыпаюсь и выкладываюсь на работе и время в дороге трачу на сон. ;(

ы
заодно покидаю сюда другие стихи по этерне.. чтоб были в одном месте

Arme
Военный романс Жермона Ариго (я люблю Жермона )))

Выпрямляешься в полный рост - стать мишенью, пылать звездой.
Остается один вопрос: как успеть - за мгновенье до,
Нужных знаков не пропустить, в опаленной войной стерне
Прочитать по следам - пути артобстрелов грядущих дней.
Наши люди не будут ныть про суровый военный быт.
Наши дни - это дни войны, наши сны - это сны судьбы,
Наши звезды - немногим над высотой, где поставлен стяг.
На войне привыкаешь знать цену слова и вес присяг.

Забывается, как остра клевета, что горька, как яд -
Где-то там, где моя сестра, там, где быть не хотел бы я,
Там, где правду нельзя сказать, там, где шепот иной - как крик...
Мы расплатимся жизнью за будни мира, часы интриг -
Это лучший удел для тех, кто не хочет - юлить и лгать,
Соглашаясь на яд и смех вместо пули в лицо врага.
Забирая свое, война дарит право на честный бой,
Где на многих судьба одна и одна страна за спиной -

Там, где время уходит в тень замков, пашен и городков,
Где весной расцветет сирень возле старых особняков,
Где за тонким цветным стеклом вечерами - в домах огни...
На Изломе... да что - Излом! Мы продержимся ради них.
дни насыщенны и тесны. И кому-то - Излом, мятеж,
Нечисть, выходцы, клятвы, сны, - а кому-то держать рубеж,
Продираться сквозь гарь и дым, алой кровью хребты омыть.
Мы продержимся, победим, ибо кто же - когда не мы.



Ответ полковника (от Валентина Жермону ...)
Значит, случилось. Огниво нашло на кремень.
Долг не умеет прощать и не хочет платы,
Долгу, наверно, видней... отмирает время
Тех, кто легко преступает любые клятвы,
Тех, кто толкует закон из фантомной книжки,
Стоя у края могилы своей отчизны...
Мой генерал, вы хотите - спасти мальчишку?
Вам ли неведомо то, что дороже жизни?

Мой генерал, вы ошиблись: я не ребенок,
Хочется - жить, только, знаете, честь - дороже,
Нас непростительно мало и лед так тонок,
Что по нему пробежаться не каждый сможет -
Кто-то рискнет, а кому-то не хватит веры.
Кто-то падет, по кому-то стрелок промажет...
Мой генерал, вы же знаете слово "верность",
Хватит того, что со мной попрощался маршал.

Время судьбы измеряется не часами -
Силой решимости. Все-таки, мы рискнули,
Мой генерал, мне до слез надоел Павсаний,
Лучше, когда между небом и снегом - пули,
Лучше, когда между смертью и мной - секунды,
Чтобы - заметить, пригнуться, коня пришпорив.
Верите, нет? - перед вами потомок Унда,
Так из глубин поднимается воля к шторму.

Видите - молнии сполохи ножевые?
Будни войны - это будни клинка без ножен,
Мы отстреляемся, мертвые и живые,
Не обещаю победы, но - все, что сможем,
Враг у реки, только форт расположен выше,
Несколько дней мы продержимся, может, дольше.

Зимний Излом выпадает на нашу долю.
Мой генерал, я прошу, постарайтесь выжить.

Северный романс Валентина Придда

"Прощайте, полковник! Я сказал, прощайте!"
(Рокэ Алва)

Сколь безнадежно позади уже отплакавшая осень!
Весна приносит тишину, гниет отцветшая вода,
Горчит вишневое вино, разведка данные приносит,
Удар, идущий изнутри, нам не дано предугадать.
Творим стратегии побед, поправки вносим по погоде
На вероятности потерь, на все пути, труды и дни...
Один обет, один ответ - и наша молодость уходит,
И это, право, ничего - и ничего не отменить.

Уже почти упразднено - все то, что было или будет,
Бесчестье рода моего - уже наследство не мое,
Горчит вишневое вино, полны часы военных будней
Сверканьем стали, звоном шпор и ожиданием боев.
Один обет, один ответ - колючим холодом под кожей,
А неприсутствие одно - острее тысячи ножей,
И, вроде, рад не вспоминать того, что делу не поможет,
Но лгать себе - удел детей, и не получится уже.

Не лечит время, а крадет любовно вплавленные в душу
Сапфиры снов, алмазы грез - и без излишеств сталь чиста,
Горчит вишневое вино, воспоминанья стали суше,
Текуших дней холодный свет расставил пешки по местам.
Один обет, один ответ - и, подчиняя душу делу,
Идешь на новый поворот, лишь ветер бьется у виска.
Легко ль рождается мечта, когда одна перегорела?
Я верю в то, что стоит жить, чтоб знать ответ наверняка.

Велик соблазн предполагать, что будет каждому по вере,
По исцеляющему сну, щиту и свету маяка...
Горчит вишневое вино и бьются волны в сонный берег,
В Закате плавится звезда, что недоступно далека.
Один обет, один ответ - так забивают в землю сваи,
Так вздох становится пустым, перетекая во вчера,
Зима проходит, вечность - нет. А мысли что-то убивают,
И наше время истекло в немилосердное "пора!"


и её же триолеты:
Уносит зимний ветер в ночь поземку,
Как близко - смерть, дорога и звезда!
Мерцанье волн сродни мерцанью льда.
Уносит зимний ветер в ночь поземку -
Так в час отлива унесет вода
Оставленное на прибрежной кромке.
Уносит зимний ветер в ночь поземку,
Как близко - смерть, дорога и звезда!

***
Заслуживать доверие - постыдно,
Не заслужить его - вдвойне грешно.
В одном строю мы не сражались, но
Заслуживать доверие - постыдно.
Легко быть сыном маршала Арно,
А под волной и вправду дна не видно...
Заслуживать доверие - постыдно,
Не заслужить его - вдвойне грешно.

***
Я вопрошаю ночь, луну и горы:
Легко ль быть сыном своего отца?
Как просто: отрекись от мертвеца.
Я вопрошаю ночь, луну и горы:
Достаточно ли стали и свинца
Мне выпадет, чтоб стихли разговоры?
Я вопрошаю ночь, луну и горы:
Легко ль быть сыном своего отца?

***
Павсаний вечен. Это очень мило,
Но этой книги не было и нет.
Бред короля, военный ли совет -
Павсаний вечен. Это очень мило.
И в этом убежден весь белый свет,
Что правит всем традиция и сила.
Павсаний вечен. Это очень мило,
Но этой книги не было и нет...

И опять Арме
И снова Валентин
я ее люблю...

Окрестности Мариенбурга, ставка фок Варзов, ночь.

Воспоминанья - это маскарад.
Луна восходит. Тени в окна льются.

Ушедшие навеки остаются -
Во снах приходят, что-то говорят,
Льют лунный свет в закрытые глаза,
Стекают по стене, клубятся рядом,
Нашептывают тайны, что навряд ли
Живыми захотели б рассказать,
Стоят на грани яви и теней
И смотрят укоризненно-зовуще.
Их смерть сильней, чем жизнь иных живущих
И в этом главный ужас наших дней.
Ночь плавится стеклом в моей горсти,
Явь отступает - призраки смелеют,
Сны возвращают в стены Багерлее.
Я ни за что не клялся отомстить!
И я пройду - по колотому льду,
По тропам войн, по отблескам сонетов,
Я там стою, где рушатся планеты
И от Излома взгляд не отведу,
Не выйду, очарованный луной,
На голос тех, чья кровь не остывает -
Бесплодно. Нет. Пусть кровь моя смывает
Предательство, свершенное не мной,
Я здесь стою, на рубеже страны,
И зимний ветер обжигает кожу.
Смыть кровью... кровь течет. И это тоже
В уделе Повелителя Волны,
И таковы теперь ее пути.
Луна ржавеет?.. Ну и кошки с нею,
Я видел и того, чья жизнь сильнее,
Чем слава тех, кого учили чтить,
Чем тени, что, кривляясь на стене
Плетутся в вечность на слепой кобыле.

Мой брат, я там, где ты сегодня был бы
И этого достаточно вполне.

 Крейди

Гайифцы носят штаны в обтяжку,
Под ними – ажурные трусы.
И генерал, и корнет – милашки,
Пудрят локоны и носы.

Холтийские воины носят халаты
Верблюды их не боятся врагов.
Трусы холтийцев грубы и косматы,
А может, и нету на них трусов…

Воины Дриксен гусиным пухом
Набивают двойные трусы,
Завидев фрошеров, не падают духом,
Кричат: «здаффайсссь, талигские псы!»

Трусы кэналлийцев – цветов соберано,
Черные с синим и серебром.
У них в трусах не найдешь изъяна,
А что там найдешь – расскажем потом.

Трусы марикьяре прочны и нарядны –
Алые, с «молнией» золотой,
Их увидев, не ждет пощады,
Бежит и трепещет враг любой.

Съентифики сотни перьев сломали
В трудах, посвященных морисским трусам.
Их под бурнусом увидишь едва ли –
Туда не забраться и черным львам.

Трусы «пантерок» почти незаметны,
Только у Зои – как паруса.
Трусы гаунау – с медвежьим мехом,
Чтоб не замерзла мужская краса.

Трусы бириссцев – из барсовой шкуры,
Или награбленные там и сям.
А казаронам вредны для фигуры –
Съешь сто улытак – трусы пополам!

Талигские воины всех одолеют,
Надев черно-белые трусы.
Они в Кэртиане всех храбрее,
За Алву заплатят раканские псы!!!

Вариант:
От них побегут та-раканские псы!

Как нам вставил, как нам вставил, Змей разрубленный вставил…

 Маркиз

Пожелательное.
Лампою в комнате сумрак растерзан.
Полночь в разгаре. Читаю Этерну.
Хоть нарисованный мир и реален,
Хочется все же, порой, в идеале,
Чтобы им всем воздалось по заслугам:
Лучшим – удачи, изгнанникам – угол.
Чтобы наказаны были пороки,
Мира - Талигу, дорогу для Рокэ,
Если историй, как чтобы нестремных,
Окделлу – мыслей, своих, не заёмных.
Чтоб Валентину – хоть кто-нибудь близкий,
Тем, кто есть в списке, исчезнуть из списка.
Тем, кто в пути, увидать вскоре берег,
И чтоб покоя побольше Роберу,
Вырваться вон из кольца будней серых,
Ну а Клементу – печенья с касерой.
Чтобы Надору – надежные сваи,
Шелк – Катарине, пускай вышивает.
Призракам чтобы свечей для процессий,
И доезжачего вдовой принцессе
В Черной Алати, хотя, право слово,
Внука ей лучше - живого, живого…
Чтобы Селине – скорейшего брака,
Чтобы Луизе – Эйвона Ларака
(В жизни такое бывает не часто),
Чтоб даже Зое – семейного счастья.
Чтобы Жермону – хорошие вести,
Чашечку крепкого шадди – Сильвестру,
«Ызаргам» - чтобы в порту стать на якорь,
И приключений еще Савиньякам
(Многое можно придумать на пару),
Чтобы Кальдмееру – по ветру парус.
Чтобы Оллары остались на троне,
И чтоб гранаты цвели в Дьегарроне.
Чтобы на кошку нарваться всем крысам,
Всем Людям Чести – приют в Агарисе,
И, пусть достойнее выйдет награда,
В час, когда в город нагрянут нар-шады –
Ведь у них в деле подобном сноровка.
Штанцлеру – пуля, а лучше – веревка,
Чтоб не мозолил он людям глаза уж.
Чтобы Мэллит – обязательно замуж,
Птичек – барону, собаку – Марселю,
Ждущим давно - продолжения серий,
Чтобы скорее закончилось «между»-
Книжие.
Да, и немного надежды.

 Маркиз

Ваше благородие, герцог Рокэ Алва,
Кто бы вас хотя бы раз в гости пить позвал бы.
За «заслуги» предков платится вдвойне.
Не везет вам в жизни, повезет в войне.

Ваше благородие, герцог Ричард Окделл,
Были б вы слегка умней, и из вас бы прок был.
Престаньте ж сдуру клясться на крови.
Не везет с начальством, лучше сам травись.

Ваше благородие, герцог Валентин Придд,
Вам по силам усмирить чувства и инстинкты.
Время на поверхность выплыть из глубин.
Не везет с роднею, не простят слабин.

Ваше благородие, милый Иноходец,
Ты ведь вроде не дурак, не мерзавец вроде.
Перестань метаться, оглядись кругом.
Не везет с друзьями, повезет с врагом.

Ваше бл… Высокопреосвященство, кардинал Сильвестр,
Думать о политике вам не надоест?
Десять чашек шадди – это чересчур.
Не везет вам с Алвой и пора к врачу.

Ваше белоштание, Альдо из Раканов,
Всю страну расшебуршил и в безвестность канул.
Стоит часто шкуры ложь и похвальба,
Не везет с мозгами, значит, не судьба.

Господа хорошие, граждане талигцы,
Леворукий разберет, что у нас творится.
Выходцы и воры – ставки: восемь к трем.
Повезет нам после, если доживем.

 TheMalcolm

Ваше благородие, герцог Рокэ Алва -
Ах, с какой охотою Вас к себе позвал бы!
Та Охота славится помощью людЯм...
Не везёт, Вы думаете? Повезёт. К чертям!

Ваше благородие, герцог Ричард Окделл -
То, чем были Вы вчера, то ничто сегодня.
Ни к чему блаженному клясться на крови -
Повезёт... не знаю где. Только не в любви.

Ваше благородие, герцог Валентин Придд -
Вы ведь и не думаете, чтоб Вам повезти?
Вам это не нужно - ну и хорошо.
Повезёт в себе самом. И чего ж ещё?

Ваше благородие, герцог Эпинэ -
Обрели себя Вы всё на той ж войне.
Перестаньте, дедов внук, Вы себя скрести:
Невезением был друг, счастье - впереди...

Ваше благородие, сукин сын Айнсмеллер -
Лучше б в Багерлее Вы до конца сидели б.
Лучше б и не знали мы, что там есть и было....
Не везёт в динамике - повезёт Кобыла.

 Strenger

Ваше благородие, герцог Рокэ Алва,
Вроде бы для радости этот мир все дал вам.
Жить бы веселиться, - а вы все на крест…
Может, повезет – и бедам раньше надоест.

Ваше благородие, герцог Ричард Окделл,
Ладно б не было ума – хоть бы совесть Б-г дал!
Повезло вам с эром – и Робер в друзьях…
Вы ж свое везение вечно шлете… очень далеко .

Ваше благородие, Повелитель Молний!
Повезло вам, нету слов, - каждый промах помнить.
Все грехи чужие – тоже как свои…
Может быть, хотя бы повезет в любви.

Ваше благородие, приддостойный герцог,
Хоть по роду вы и Спрут – ясный сокол сердцем.
Повезло с умением вам лишь одному
Все свое везение строить самому.

Ваше благородие, королева Катя,
Верит вам любой герой – только не читатель.
Но в кубле змеином правила свои…
Выживать приходится – тут не до любви.

Ваше благородие, Альдо Недопервый,
Вам не рваться к власти бы, а лечить бы нервы
Иль проверить сердце – ведь его как нет…
Повезло со смертью вашей - всей стране.

Ваше благородие,.. тьфу ты, Штанцлер Август!
Иль у вас призвание всюду сеять хаос?
Или что-то личное, или вы шпион?
Помните, чем в сказочке кончил скорпион?

Ваше благородие, госпожа Создатель!
Ну вы и поймали нас – просто будьте-нате!
Повезло нам с книгой – что уж тут скрывать…
Повезло б еще при жизни дочитать

Ваше благородие, отче Бонифаций!
Столько вы прошли всего – где уж там бояться?
Не ханжа и постник, - а наоборот…
Тем, кого уважите, с другом повезет.

Ваше благородие, госпожа Луиза,
Как судьба не била вас – сбоку, сверху, снизу…
Но насквозь вы видите даже Абсолют.
Ох не повезет же тем, кто ваших бьют.

Ваше благородие, госпожа Гастаки,
Видно, верное плечо сыщешь и во мраке.
Понадежней в выходцах вы иных живых…
Может, миру повезет, если рядом вы.

Ваше благородие, блудный сын Валмонов,
У везенья и судьбы странные законы...
Только ведь и случай – не дурак порой:
Вроде выбран шалопай, - а, глядишь, герой.

 Prix

Росио/Рамон
Предисловие: помните, Рокэ в молодости экспериментировал со стихами? Юный Алва пишет письмо Альмейде, в то время - просто капитану одного из кораблей. Письмо, которое Рамон бережно хранит.

Корабли с парусами из неба
Уносили тебя от меня.
Корабли с парусами из неба
В хрупком свете наставшего дня.

У тебя - рокот волн и бураны,
Под ногою доска, что земля.
У тебя - рокот волн и бураны,
У меня - капитан корабля.

Ты от моря шальной и соленый,
Ты свободный, как сотня ветров.
Ты от демонов иль от богов?
Ты от моря шальной и соленый,
Сумасшедший от ночи и дня,
Ну, а я?.. Без ума от тебя...

Росио/Марсель
Предисловие: в один "прекрасный" день ПМ в очередной раз сказал Марселю, что он зря с ним связался. Рассерженный Валме после этого целый день молчал, пытаясь написать какой-то гневный сонет. А под вечер смирился и просто выдал маленькое романтичное стихотворение.

Можно казаться - а можно и быть,
Можно пытаться - а можно любить,
Можно играть до конца свою роль.
Можно остаться. И плюнуть на боль.

Ли/Росио
Предисловие: мне просто очень захотелось посмотреть, как Лионель мог бы любить Рокэ. Какими были бы слова истинной закатной твари (это я любя). Да и вообще - будь он хоть тысячу раз Рафиано, он еще и Савиньяк. Значит, и такое возможно.

Любовь и боль не рифмовать,
Не дорожить, не ревновать,
И раз за разом отпускать,
И вслед глаза не опускать...

Я не могу - лишь в этом трус,
Я потерять тебя боюсь,
И потому опять таюсь,
Но все же рядом остаюсь.

Уйдешь - я встречи буду ждать,
Любить, хранить и рисковать,
Твой взгляд с собой переплетать,
Не предавать, не забывать...

Ротгер/Луиджи
Предисловие: ну, что я могу сказать... Вальдес у нас - личность загадочная. По сюжету было задумано так, что он решил немного развлечься, а заодно - погадать. Что ж, удивлять Бешеный всегда умел.

Карты знают, о ком молчать.
Карты знаю, когда говорить.
Карта карту может побить.
Карта может судьбу предсказать...

Ты не тронь колоды моей,
Не проси о любви солгать,
Хочешь лжи - я не стану гадать,
Хочешь правды - готовься к ней...

 Маркиз

гранат в цвету"
Абсолютно незачем ходить в абсолютно пустые здания по ночам
Кто судьбу отринув, иную ищет,
Обречен скитаться меж или – или.
Но весной однажды на пепелище
Из-под балок чёрных пробьётся ирис.

И выходит так – из огня в полымя,
И что наше время, что время оно.
А слова горчат на губах полынью:
Как далёко ныне до Дьегаррона.

Но всего труднее остаться теми,
Кем мы были прежде, минувшим летом.
На закате степи расчертят тени,
И под ноги тёмные лягут ленты.

Не спеши менять, что успел скопить ты,
Даже если выйдет по счёту ровно.
И стучат копыта, поют копыта,
Что далёко очень до Дьегаррона.

За крупицы счастья платил вдвойне бы,
Одинокой птицей – надежды символ.
Здесь закат такой и такое небо,
Что глазам бывает невыносимо.

И в такие ночи не знаешь сна ты,
А ветра, что с Юга, своих не тронут.
Где-то там, наверно, цветут гранаты,
Но далёко слишком до Дьегаррона.

Настроенческое
Абсолютно незачем ходить в абсолютно пустые здания по ночам
Вечер над степью. Стемнеет скоро.
Росчерки птичьих стай.
Сердце мне снова тревожат горы,
Каменный их алтарь.

Горы разгадку хранят веками.
Требуй ли, угрожай –
Но равнодушен к сомненьям камень -
Будущего скрижаль.

Ветер сегодня пропах полынью,
Горечь – степная пыль.
В пересеченье закатных линий
Башен встают столпы.

Время внезапно натянет вожжи –
Кто-то его позвал?
Слишком сегодня закат тревожен,
Слишком кроваво-ал.

Есть ли иные дороги, кроме
Вынужденных вилять?
Поздно. Закат заливает кровью
Солнца погасший взгляд…


…Мечутся тени. Чадит огарок.
Сколько там до утра?
Знает ли всё премудрая Гарра?
Так ли она мудра?

Всем известно, что у нас
Память - просто высший класс!
Книги мы прочли недавно -
И запомнили тотчас!
Ехал Алва на коне,
Вёл собачку на ремне,
Катарина в это время
Глазки строила в окне.
Ну о чём тут говорить?
Стал бы я себя хвалить.
Мне историю про Алву
Не фиг дело повторить!
Ехал Алва на ремне,
Вёз Окделла на коне,
Катарина в это время
Мыла мужа на окне...
Ты почти совсем как Дик,
Только хвастать погоди!
Лучше ты меня послушай:
Слово вставить дай другим.
Ехал Штанцлер на коне,
Вёл Окделла на ремне,
Катарина в это время
Мыла Алву на окне...
Всем известно, что у нас
Память - просто высший класс!
Прочитать все книги разом -
Что получится у вас?

Настроенческая
от Дьегаррона

Яблоки. Осень. Вновь пахнет дымом
И чем-то пряным… Не узнаЮ.
Сколько дорог неисповедимых –
Птицы ж привычно летят на юг.

Звездная яркость осенней астры,
Мягкое золото пышных крон.
Птицам недолго лететь с Варасты
Через Расанну на Дьегаррон.

Пусть даже слишком разлуки часты
Верность не кажется кабалой.
Мне удалось избежать по счастью
Цепких объятий твоих болот.

С птицами б мог передать в словах я
Дальний привет из чужих сторон.
Им ведь недолго лететь с Ренквахи
Через Гальтары на Дьегаррон.

Вспышками отблеск зарницы дальней,
По горизонту край неба хмур.
Сколько еще? Не люблю ожиданий -
Грозного призрака близких смут.

Что им границы, гонцам пернатым,
Дела им нет до земных корон.
Птицы увидят в цвету гранаты…
Через Каделу на Дьегаррон.

Отблески  Уиллиам

Если не было беды,
То беда случится.
Кромкой ветра и воды
Всадник не промчится.
Призывает мёртвый хлад
Крови выпить новой,
Смерть рисует наугад
След слепой подковы.
Не укрыться за слезой
От своей могилы,
И по улице пустой
Пегая кобыла
Не спеша вперёд идёт,
Забирая души,
И ребёнок позовет,
А потом удушит.
Бледным бликом – мертвеца
Едкая улыбка.
Кровь отхлынет от лица.
За тобой? Ошибка?
Бьется в четырёх свечах
Избавленья слово.
…А на дорогих коврах
След слепой подковы.

Видение (от лица Робера)  Сатори Ивадзику

Был, как водится, неласковый вечер,
Я бродил по снам в дурном настроеньи,
Глядь, вдоль стеночки идёт мне навстречу
То ль, и вправду, лошадь, то ли виденье.
И, как будто, мы встречались с ней даже –
Сквозь Агарис, как по личным владеньям,
Шла под окнами Матильды, в вояже
То ль, и вправду, лошадь, то ли виденье.

Она прошла, кошмаром пегим, по замшелым камням
Слепой подковой глуховато звеня.
Я остерёгся посмотреть - не обернулась ли она,
Чтоб посмотреть: а не рехнулся ли я.

Леворукому ль, Астрапу ль молиться?
Как же мог в такую влезть дребедень я?!
Вдруг с рассветом она не… растворится, -
То ль, и вправду, лошадь, то ли виденье?!
И смотрел я в небо алое долго,
Всё никак не находя объясненья -
Ну, какого с Повелителя толку,
То ли лошади, а то ли виденью?!

Она прошла, кошмаром пегим, по замшелым камням
Слепой подковой глуховато звеня.
Я остерёгся посмотреть - не обернулась ли она,
Чтоб посмотреть: а не рехнулся ли я.

Нет бы, жить ей в стойле тихо и складно,
Под седлом ходить и хрупать растенья,
Но косит на мироздание жадно,
То ль, и вправду, лошадь, то ли виденье.
Так пускай же ей воздастся сторицей:
Не эспера, не чеснок, не абвений –
Пусть ей… пьяный герцог Алва приснится,
То ли лошади, а то ли виденью!

Она прошла, кошмаром пегим, по замшелым камням
Слепой подковой глуховато звеня.
Я остерёгся посмотреть - не обернулась ли она,
Чтоб посмотреть: а не рехнулся ли я!

 AnnetCat

По сырой штукатурке плесенью
Пегий круп. Мертвый блик бельма.
Кровь по глине. В осклизлом месиве
Под ногами гнилая тьма.

Нервы в узел. Озноб. По улицам
Отдается неровный шаг..
Только уши заткнуть. Зажмуриться.
Да молиться... кому и как?

И глядят сквозь туман чудовища
Из-под низко нависших век.
Не дрожи. Это не за тобой еще.

За тобой придет человек.

Valhen Pridd.

Лето растет, как растет стена,
Жажда свела берега ручья,
Мне все равно, какова цена –
Это моя семья.

Осень плывет неспешной волной,
Слепо заглатывая поля,
Мне все равно, что будет со мной –
Это моя земля.

Льется луна из окна в окно,
Ломится вслед за луной весна,
Мне до Заката не все равно –
Это моя страна.

(С) Родент

 Марбл
Песня Савиньяков.

Увезу тебя я в Торку, увезу к седым снегам
И пройдусь волной железной по гусиным округам.
Лишь растает лед на Хербсте, спустим мы на воду флот.
И забьет хвостом по речке прирученный кашалот.

Мы поедем, мы помчимся с Лионелем Савиньяком
И отчаянно ворвемся прямо к Фридриху в тылы - хээй
А потом поставим в рамку Бруно, БеМе и Олафа...
Нет, вот Олафа не надо, он хороший, как и мы!

Увезу тебя в Варасту, увезу тебя я в Фельп -
Там живут с ушами дуксы, а в руках у них портфель.
Мы на лошадях морисских скачем прямо в их залив -
Улетел оттуда Ворон, но дождется нас прилив.

Мы поедем, мы помчимся за Эмилем Савиньяком,
Будем мы гонять павлинов и забудем про гусей - хээй
А когда убьем дельфинов, к дому повернем, однако,
И тогда напьются вусмерть Эпине, Надор и Сэ!

Увезу тебя в Гальтару, в Кабитэлу увезу
и в Олларии мы выпьем с братом Вдовью всю Слезу.
Нет в Ракане Таракана, ну да мы не загрустим -
Альдо назовем лошадку и ей страшно отомстим.

Потому что, потому что мы - олени-Савиньяки:
Все, что бегает с рогами, - наши братья и родня - хээй
А кто бегает безрогий - мы тому рога наставим
и отправим драться в Ноху и напоим за полдня!

 Маркиз

Доракская оптимистическая

Когда палаты, как тюрьма,
И взгляды, как ножи.
Его волшебный аромат
Тебе дарует жизнь.
С приходом утренней зари
Мир станет веселей.
Ты только шадди завари
И чашечку налей.
Ты только шадди завари
И чашечку налей.

Он утром пробуждает нас.
Это – раз.
Поможет подобрать слова.
Это – два.
С ним ложь, как правда, что ни ври.
Это – три.

Дорога совести крива,
Меняя тож на тож,
Но шадди уравнял в правах
Мерзавцев и святош.
Он одинаков для шутов,
Бродяг и королей.
Ты только шадди приготовь
И чашечку налей.
Ты только шадди приготовь
И чашечку налей.

Есть время книжку почитать.
Это – пять.
Там яда нет? Иль все же есть?
Это – шесть.
Легко уйти от прежних схем.
Это - семь.

Пусть кто-то предпочтет вино,
Иль тинту, иль коньяк.
Но эти глупости давно
Отправил к кошкам я.
Ведь заключаются пари
Всегда навеселе.
Ты лучше шадди завари
И чашечку налей.
Ты лучше шадди завари
И чашечку налей.

Вновь с чистого листа начать.
Сорок пять.
Ведь шадди это кое-что.
Ровно сто.
Жизнь, право слово, удалась.
Снова раз.

...

Даже если конь был мамой отравлен,
Есть надежда выйти замуж за принца Алву.
Раз причина раздора в распроклятом Надоре,
Подожду его лучше в столице.
Он бы подошел, я бы подбежала,
Я б сказала: «Знаю, это все – навет!»
Он б мне песни пел с кэналлийским жаром
О любви навек.
Он бы мой ответ сразу бы дождался.
Шел бы лучше к кошкам Святой Алан.
Только Алвы нет, где ж он подевался?
Я не поняла.

Даже если вы в условьях неравных,
Есть надежда выйти замуж за принца Алву.
Королеву оставить можно ради Октавий,
Есть зять вдруг и взаправду влюбиться.
Он бы подошел, я бы вся зарделась,
Он бы приставал ко мне - я б ушла.
Он бы угадала сразу, в чем здесь дело.
Вот таки дела.
Я б ему плащи вышивала гладью,
У окна его допоздна ждала.
Только Алвы нет. Как мне жизнь наладить?
Я не поняла…

Даже если вам давно вышли сроки,
Есть надежда выйти замуж за Рокэ.
Разве до церемоний госпоже Арамоне,
Разом ставшей одинокой вдовицей?
Он бы подошел, я бы улыбнулась
И себя б по-умному повела.
Кто бы что сказал, я б сказала: «Ну вас!»
Вот таки дела.
Он бы рассказал о своей победе,
Он бы приставал ко мне, я – к нему.
Только Рокэ нет. Что же он не едет?
Что-то не пойму.

Катриона
Вальдесу

А вам бы глоток воды, да некогда и без толку.
Решительный взмах рукой – и дальше, сквозь дым и гарь.
И ветер в лицо не свеж, и запах какой-то горький,
Но песня ещё звучит. Так действуйте, адмирал!

Шутить не хватает сил, свело от улыбки губы,
Но страх показать нельзя, и нужно, чтоб каждый знал,
Что в тот самый миг, когда в атаку играют трубы,
Над смертью и над судьбой смеётся их адмирал.

Подмога уже идёт, вы знаете это точно,
Но даже не будь её – сдержали б вы этот шквал.
Волна за бортом поёт, и ведьмы смеются… Впрочем,
Их смех придаёт вам сил… Держитесь, мой адмирал!

Закончится этот бой, но сколько ещё их будет?
«Под пушками я бы сдох» - то кто-то другой сказал.
Не вздумайте погибать, за вами не только люди.
Вам больно, и слышен плач? Так смейтесь же, адмирал!

 Маркиз

Бабочка-фульга взмахнула крылом
Огненным...
Листьев опавших развеялся рой
Осами...
Кто же я? Жертва? Предатель? Герой? -
Осенью
Словно по сердцу проходит Излом...
Больно мне...

Тучи вдали и доносится гром
Рокотом.
Смоет дождем очищения грязь
С накипью...
Кажется мне, что все в прОклятый час
Начато...
Те, кто приходят врагами в свой дом,
Прокляты...


Шо называется, из письма Хорхе Дьегаррона сами знаете кому.
Говорят, для генерала сентиментально, но пусть будет сентиментально. Мы, кэналлийцы, вообще сентиментальны. Горло перережем, а потом будем вспоминать "гранат в цвету")))))

Росио, здравствуй. У нас здесь тихо,
Но это тихо не навсегда.
Мы опоздали, был первым их ход.
Время пришло нанести удар.
Осень дождями спешит пролиться,
Станет бескрайним болотом степь.
В сердце тревога: Как там в столице?
Слишком уж мало от них вестей.

Гнет ожиданья – писать о разном,
Думая, как же мы были слепы.
Ветер Варасты, ветер Варасты
В воздух поднимет дорожную пыль.

Росио, здравствуй. Висок не ноет.
(Если и ноет, так то порой).
Ночью не сплю, но виной иное –
Это иное как мир старо.
Время рванет, обрывая вожжи,
Нас за собой увлекая репьем.
Многое слишком меня тревожит,
В Тронко спокойно, епископ пьет.

Заревом в небе закат распластан,
В миг расстоянья подсократив.
Ветер Варасты, ветер Варасты,
Бьется в виске неотвязный мотив.

Росио, здравствуй. ( А ну их к праху!)
Жду тебя в гости, надолго чтоб.
Знаешь, недавно мне снилась Ренкваха –
Алое небо, черная топь.
Часто бывает: в дорожной криви
Слишком уж сложно блюсти обет.
Росио, пусть мой совет наивен,
Думай немного и о себе.

Тем, что минуло, не стоит хвастать.
Гордость так просто принять за спесь.
Ветер Варасты, ветер Варасты,
Диких степей колдовская песнь.

Название: Дуэль Рамиро и Марагонца
Автор: Доно


- Который из них, мой король?
- Этот.
Что скажешь о нем со стены, маршал?
- Силен, как закатная тварь...
- Эктор!
- Оставьте: ему ль одному страшно?
Широкие плечи, клинок верный,
Он мчит, но летит впереди слава.
- Враг прав, вызывая, но бой - смертный...
- И все ж я рискну, мой король.
- Алва?
- Рамиро, к чему? Ваш талант нужен.
- А против бастарда вы кто? Мальчишка!
- Иных пригвождает к стене ужас,
А я любопытен, порой - слишком.
Позвольте идти. Отпоют трубы -
Узрит Талигойя позор трусов.
- Пусть Четверо вас сохранят.
- Глупо!
- Вам кажется, глупо? А мне - грустно.
- Да он же уходит на смерть!
- Знаю.
Но как он уходит - смеясь будто.
- Рамиро настигнет рука злая,
А город увидит еще утро.
- Одно - а потом нас сметет в щепки
Бессчетная армия марагонца,
И сей бесполезный порыв...
- Эктор!
Вы плачетесь здесь, а он там... смеется.
- Увы, он умрет, его путь пройден,
Оллар его старше, сильней, больше.
- Когда он вернется - вручу орден,
А вас, маршал Придд, попрошу - молча. -
Мечи под стенами сошлись остро,
Молчанье окутало наблюдавших -
И вдруг тишина порвалась в клочья,
И вдруг - победитель и проигравший.
- Свершилось! Как точно и как лихо!
- А я все боялся, что кровь брызнет.
- Стоит Леворукий за ним.
- Тихо!
А если и так - он нам спас жизни. -
Легко по ступеням - шагов россыпь.
- Отваге твоей нет цены.
- Правда?
По мне, победитель - не я вовсе,
А тот, кто проснется живым завтра. -
И снова - усмешка, в глазах черных
Пылают костры и азарт боя.
Так меч поднимают за обреченных,
Чтоб вырвать победу - за Талигойю.

Айриэн

Смерть разберется, кого затронет, более - ничего.
Что тебе нужно в конце дороги? - вспомнить своё родство.

Так и спроси у себя устало - это, мол, всё, что смог?
Времени мало, времени мало - только что на письмо.

Брошены стены, в памяти - тени, дом у другой реки.
Смерть разберется, кого заденет - шутки у ней тонки.

Давит молчание, душит, виснет, веское, как печать.
Времени много, пишите письма, - некому отвечать.

Неоспоримо одно лишь то, что "нет" означает "нет".
Кошки в Закате разносят почту - каждому в свой Рассвет.

Айриэн

торское военно-полевое
Мало ли что под руками твоими поет...
Написался такой вот Жермон. Слегка хулиганский и очень непафосный.

На войне, как всегда: некрасиво, но честно,
как ни странно - вполне подходящее место
для различных позоров семьи:
здесь другие места у последних и первых,
может, пуля и дура, но дура - не стерва,
и свои - это только свои.

До провала не стоит судить о провале:
в отступлении чувствуешь, как нас ковали,
как звено примыкало к звену.
Без Павсаниев ясно - зачем ты и кто ты,
а на место баллад хороши анекдоты -
несмешные, зато про войну.

Хоть разъезд за рекой, хоть засада за рощей -
здесь намного трудней и немыслимо проще:
бой как бой и приказ - как приказ.
Наливайте, полковник, за то, что мы живы, -
есть плохое вино и хорошее пиво,
и "за вас" равнозначно "за нас".

Зацепииилооооо

Лето.

Лето. Тянет холодом из мглы вечерней,
Сумерки - мурашками по шее, ниже.
Что же, друг мой с юга, тяжело в ученье?
Это место терпит тех, кто хочет выжить.
Терпит - неохотно, но хотя бы честно,
Поутру промозгло или зло, в полдень
Под рубашку липкой духотой лезет,
Пар у губ под вечер... ну да ты помнишь.
Помнишь, мы стояли по весне рядом,
Ветер гнал сугробы с ледяной крыши.
Ветер рвался с юга, ветер пах садом.
Ты сказал "цветут" - и я решил: вишни.
Много позже зацвело и здесь - бурей,
Ты пропал в аллеях и пришел летом.
За тебя вступился этот край хмурый,
Клятву на вине из вен принес в этом.
Что же, друг мой с юга, подставляй ладони,
Пусть наполнит чашу их закат до капли.
Это место - смертный бой для всех, кроме
Загодя умывшихся лучом закатным.
Тем же, кто шагнул, оно как щит верный,
Как стакан глинтвейна, как плечо друга.
Это место выбрало тебя, Герман.
Клятва Торки крепче, чем любовь юга.
Юг - что кэналлийка в расклешенном платье,
Фаворит и облик каждый день новый,
Ветрено-порывисты ее объятья,
Скажет что - не верь ни одному слову.
Здесь тепла и солнца почитай, нет, но
Есть что возразить тебе, когда утром
Ты чихнешь и фыркнешь: "Тоже мне - лето!".
Я молчу. Ответ ты знаешь сам, друг мой.

(c) Доно